Пошлые короткие истории на ночь. Сказка на ночь

Красивая блондинка сидела рядом с Борей, когда я зашел в комнату. Так как Боря во внешности (но, к сожалению, не в постели) мне не конкурент, то первое, что я его спросил, отведя в сторону — был ли он с ней и конечно же не будет ли он против… Мне повезло — Боря с ней еще не был, а против — ему как бы все равно, он может и подождать. Не помню, как я её замолаживал, но в тот же вечер мы, три пары, улеглись в одной комнате, на разных кроватях. Спальные места были зашторены занавесками. Витя лежал с Кеней, Боря с Таней, я с новенькой блондинкой. Начало было хорошим — языком она начала вытворять «чудеса», облизывала меня с ног до головы. Через пару минут после того как мы улеглись (чтобы скрип кроватей и разные вздохи не резали слух соседних пар, играла музыка) я предпринял попытку «вторжения» — сначала прощупал вход пальцами и кое-что нащупал: из влагалища я вынул чей-то, полный вонючей спермы презерватив! Возбуждение как рукой сняло. В растерянности, я поднял презерватив у неё перед носом и спросил
— что это? (и резко бросил презерватив на пол)
— не знаю, я вчера видео смотрела и заснула (и густо, густо покраснела)
Я быстро вскочил (до меня наконец дошло, что я вынул оттуда), и одевшись, пошел к умывальнику. Она оделась и побежала за мной. Кто-то, Боря или Витя усмешливо крикнули — Вы что так быстро? Я хотел тут же рассказать, как она меня остановила и попросила молчать и никому не рассказывать (так я её и послушал…, пока она умывалась, я всё всем рассказал и попросил не смеяться). Мы пошли к умывальнику, я умыл руки и провёл её в душ. Я зашел в комнату, и по смеху, который трудно было сдержать, она догадалась, что я проболтался. Ни смотря, ни на что мы с ней переспали, а на утро она исчезла.

К Наташе приехала подружка. Симпатичная. Я зашел просто переночевать (обычно я спал там с соседкой Наташи, Таней, просто так, без полного контакта) и, увидев свободно лежащую подружку, прилег рядом (не сказав ни здрасти, ни как зовут…). Ночью она долго не сопротивлялась (точнее вообще не сопротивлялась), а на утро мы, наконец, познакомились — оказалось, что её зовут Валей, приехала она чтобы сделать аборт. Раз аборт, так аборт, сказал я и уходя попросил Валю приехать снова, когда она захочет, т.е. когда заживет. Странно, зажило через пару дней. Видно очень хотелось. Но лично я был занят, да и интерес пропал. А мой друг, Саша, сразу согласился. На утро — у него всё в крови, вся постель в крови (а я ему не говорил, что я с ней был — зачем портить отношения и впечатления). Короче, подумал, что девочка. А спросить стеснялся. Я ему рассказал, что она два дня назад аборт делала, и наверно не первый.

Лариса. Я хотел поехать в деревню к другу, ждал автобуса. Рядом стояла она и тоже ждала. Автобус не появился, а мы слово за слово и поехали в общагу… Такого монстра в сексе я еще не видел. Мы не спали всю ночь или наоборот спали раз 7-8. На утро она сказала, что в первый раз ей надоел секс в жизни (в 17 лет?). Я так понял, что это комплимент. За неделю, проведенную с ней, я кончал столько раз, сколько в последующие 5 лет своей жизни. О своей жизни она рассказывала — начала онанировать в 13 лет, если в день не онанирует хотя бы три раза, плохо себя чувствует, в 15 изнасиловал сосед, к которому она поднялась просто попить чашку кофе, кроме секса её ничего не интересует, никогда не готовила кушать, никогда не убирала. То что не умеет готовить проявилось сразу — запорола мне яичницу. Бардак в её квартире тоже удивил — передвигаться можно только большими шагами, переступая через груды мусора и ненужных вещей… Отдыхали мы однажды в гостях у Саши и его подруги. Напились. Лариса выдвинула ультиматум — или я ухожу или Жанна (Саши подруга) пойдет с ней в душ заниматься любовью. Жанна (набожная девчонка, католичка) была в таком состоянии, что восприняла эту новость как шутку и мы её уговорили сходить с Ларисой в душ. Девочки ушли. Через некоторое время влетает Лариса, не в себе, на вопросы где Жанна, отвечает что не знает где эта дура…, та убежала от неё неизвестно куда… Лариса падает на кровать и засыпает. Мы идем искать Жанну и находим её в одном из коридоров общаги, всю в слезах и трусящуюся не понятно от чего. Выслушали — Лариса, как только они зашли в душ (общий душ в общаге, повезло, что в момент, когда заходили никого не было), закрыла общие двери душа и напала на Жанну — начала разрывать на ней нижнее белье, целовать между ног, стонать… а Жанна, естественно, сопротивлялась. Тут еще и девчонки начали в дверь стучать — чего закрылись там? Жанна вырвалась, открыла двери и убежала… Жанну успокоили и вернулись в комнату. Я лег к Ларисе, которая с понтом спала, и мне было «мало места» — пьяная нимфа кусалась и царапалась во время секса (видно со злости, что с Жанной не получилось) и не давала покоя мне всю ночь…

Молодая акселератка. К общей знакомой приехала девчонка лет 16, рост и вес выше обычного… Симпатичная, учится на повара в училище… Побухали вместе и Боря мне устроил отдельную комнату для ночлега с ней. Всё бы хорошо, да девчонка вроде бы влюбилась и после первой ночи захотела вторую, третью… Но мне надо было уехать в командировку на несколько дней, поэтому мы расстались. Через несколько дней я приезжаю, она меня типа ждет (влюблена как бы). Мне никто из друзей ничего не говорит, а я, наивный, думаю что всё в порядке и ночую с ней как обычно… На следующий день она уезжает домой, говорит что скоро приедет, но я уже чувствую что то не то… Не то наступило через три дня, когда «потек краник» и начали пачкаться трусы. У меня триппер был впервые, вылечил самостоятельно, консультируясь у друзей. Узнал, что в период моего отъезда к «якобы влюбленной акселератке» стояла очередь — Боря, Саша «Борзый», Армян и др.(других не знаю) Все, кроме Бори, заболели. Заболели от одного из очередников (вроде от Армяна, который тоже от кого то заражен был и не долечился). Она, конечно же, больше не приехала.

Лиля. Мужской характер, красивая, сильная, «держала» в страхе почти всю общагу. Пару раз бухали вместе, но возможность познакомиться поближе появилась, когда она поссорилась со своим другом — она сама позвала меня к себе. Долго намекать мне тогда не надо было — если девушка мне нравилась, то активность я проявлял сам. Марафон, который требовала она для полного удовлетворения, я не выдерживал, поэтому в постели мы не подошли друг другу. В очередной раз она помирилась со своим другом (альфонсом, пьяницей, находился у нее на содержании) и мы остались хорошими друзьями. В последствии она вышла замуж за моего однокашника, соседа по комнате в институтской общаге. У неё была красивая подруга, имя не помню, но по её рассказам очень любила мужчин. Заочно она нас давно познакомила. Как то вечером она приводит эту подругу, а я своего друга (который впоследствии женился на Лиле) и нам ничего не остается, как лечь по парам в одной комнате под звуки Доктора Албана (популярной в то время музыки). Да, мужчины в жизни той подруги занимают не последнее место… Не прошло и нескольких секунд, после того как мы легли, как мы уже начали «скачки» — подождать пока заснет соседняя пара у подруги не хватило бы терпения… Жаль, что случай, не свёл меня с этой подругой еще раз — возможно, в отдельной комнате я был бы более раскрепощенный…

Медсестра. Боря познакомился с ними на улице, во время праздника города (день Киева). Меня познакомил с медсестрой, зовут Ириной. Прогулялись, договорились встретиться через пару дней возле метро. Я подъехал на мотоцикле (у меня была тогда Ява). Она только закончила суточное дежурство и очень хотела спать. С условием не приставать я отвез её к себе в общагу отдохнуть (поспать). Условие я не выполнил — сопротивление было активное и запомнилось тем, что активность сопротивления переросла в активное наступление как только я пальцем коснулся до клитора. Как будто я нажал на кнопку! После первого контакта просто отдыхать она передумала, перекурила, рассказала мне байку о том, что я у неё второй (и зачем девушки это рассказывают? я никогда не спрашиваю, а выслушиваю эти откровения от каждой второй — наверно оправдывают не девственность) Потом мы еще раз переспали и расстались. Странно, она не оставила ни адреса, ни телефона… и больше не появилась.

Вика. Эта девчонка любит трахаться, умеет трахаться, буквально вся её жизнь — трахаться! Она меня «сделала» в ванной, потом в постели, после на даче… Мы занимались любовью под одеялом, в то время когда она курила и разговаривала с друзьями, которые зашли не вовремя, в открытую дверь! Они даже не заметили — думали мы просто лежим (я делал вид, что сплю) Мы не сошлись во времени процесса — ей нужен марафон, хотя бы двухчасовой и сразу, в первой же серии! В первой серии я не могу даже пяти минут, а на вторую или третью с уже «бывшей» подругой иду неохотно.

Малолетки. Я лежал в комнате с тремя девушками, т.е. я лежал с одной, две других лежали на соседних кроватях. Было около часа ночи. Зашёл Боря и попросил меня помочь съездить разгрузить машину, которая якобы пришла с каким то товаром и срочно требует разгрузки… Оказалось, это был только ложный повод вытащить меня из общаги — на улице он сказал, что нас ждут две малолетние девчонки на квартире у его друга. С той, которая будет со мной, говорит еще никто не был (-чистая, сам проверял-, про себя, наверно подумал тогда Боря). Мы зашли на квартиру, девчонки(лет по 14) лежали и смотрели видео — порнуху. Я молча лег со своей (ни сказав не слова — такой опыт у меня уже был один раз), пристроившись сзади, сделал свое дело (под одеялом) и заснул. Утром проснулся раньше всех, и попрощавшись с Борей, пошёл по делам. Девчонок тех я так больше и не видел, а запомнил этот случай потому, что опять подхватил триппер. На этот раз лечение было более болезненным — без сдачи анализов, я вылечился самостоятельно, но как оказалось, просто залечил болезнь. Через несколько месяцев, без видимых причин (без презерватива я в то время ни с кем не спал) у меня опять потекло. Сдал анализы, получил рецепт и вылечился уже более сильнодействующими антибиотиками… Боря болел триппером (и не только) хронически, поэтому его эти болезни не цепляли…

Мандавошки и чесотка. Пол-общаги чесались, сначала это была чесотка, потом и вши начали находить… Брехня, что мандавошки передаются только половым путем — я и мой друг Саша подцепили их тогда без «видимых причин» — мы ни с кем не спали (так иногда получалось, подходящих девушек не было), а лобковых вшей подхватили… Чесотку я перенес и в свою, студенческую общагу, заразив всех соседей и друзей. Все оказались довольны — во первых набрались опыта, во вторых двухчасовое часание перед сном очень сильно успокаивало нервы и отвлекало от бессоницы. Лечились от чесотки серной мазью. От мандавошек — бритьем на голо и керосином.

Боря. Ходячий секс, но без мозгов. Лицо кавказской национальности (как и я). Спит со всем, что шевелится — с красивыми девушками, с некрасивывми девушками, с красивыми и некрасивыми мальчиками (голубыми). С 15 лет в тюрьме, диагноз — клептомания, угон машин. В 30 освободился и попал в Киев, к родному брату. Там же, в Киеве, случайно «набрел» на эту общагу Киевской обувной фабрики. И меня затащил…

Но ты ведь расскажешь мне что нибудь перед сном?- спрашиваешь ты, сжимая в руках твоего любимого плюшевого кролю.
Хах... Казалось бы в восемнадцать лет ты должна прекратить вести себя как маленький ребёнок... Я помню словно вчера как мы с тобой познакомились, хоть это было когда мне было 14, а тебе всего 13. Глупая, наивная, словно ребёнок, ты сохранилась такой спустя много лет... Как будто и не было тех сложных годов, через которые прошли наши отношения, как будто ещё вчера мы только знакомились и спрашивали об интересах друг друга...
-Что нибудь тебе рассказать...- рассеянно бормочу я.- ну.. даже не знаю..
Конечно, это лишь прикрытие, как я всегда делаю что бы заинтересовать тебя, и привлечь всё твоё внимание, перед предстоящей сказкой. А может.. рассказать тебе сегодня не сказку? Ты уже взрослая, но стесняешься и боишься слова "секс"... Так почему бы мне не помочь тебе чуть-чуть повзрослеть...
-Ну хорошо,- наконец говорю я, укутывая тебя одеялом.- Слушай внимательно... И так, но..
-А ты не возьмёшь книгу?
-Хочешь послушать давно известные тебе сказки?
-Н-нет, если хочешь, придумай сама...
-Ну вот и хорошо...-говорю я, целуя тебя в лоб и устраиваясь на кровати, рядышком.- И так.. Ночь, холодно... мы сидим смотрим телевизор, накрывшись одним одеялом и в фильме показывают эротичный момент.. Я возбуждаюсь и начинаю гладить тебя по бедру... Ты тоже возбуждаешься, но пытаешься это скрыть и ты рада что в квартире темно и я не вижу как ты покраснела и как жарко тебе стало... Я заваливаю тебя на пол и начинаю нежно покрывать твоё тело поцелуями, спускаясь всё ниже и ниже... Ты смущаешься, пытаешься сопротивляться, хотя твоё тело требует сдаться и отдаться мне сейчас же....
-Стой, что ты рассказываешь?
-Свою сказку.... Не нравится? Может прекратить?
Я замечаю как ты слегка краснеешь и говоришь тихое, но,столь заветное моему сердцу, "продолжай..." Я улыбаюсь и продолжаю свой рассказ:
-А потом я стягиваю с тебя трусики, и ты уже не сопротивляешься... Я начинаешь медленно поглаживать твоё тело, то проводя рукой прямо там, то прекращая и впиваясь горячим поцелуем тебе в губы... Дразня, заставляя умолять о большем....
-Ох, д-дальше...
-Твоё хрупкое, юное тело, разгорячённое моими горячими ласками выгибается и ты уже вслух, забыв смущение и страх перед первым разом, просишь меня о сексе... И я... Соглашаюсь. И начинаю действовать грубее, проникаю своими пальцами в твою девственную киску, чувствуя горячую влажную плоть и возбуждаясь сильнее... Мы оба становимся рабами своей страсти, забыв обовсём мире, отдаёмся грешной похоти...
-С..слешер
-Что, прости?
-Н-ничего, прошу продолжай...
-Я начинаю лизать твою киску... То медленно, то быстро, то совсем прекращая, дразня тебя,хотя сама уже с трудом сдерживаюсь и хочу большего... Ты начинаешь тихонько постанывать и краснеешь как помидор, а мне только ещё больше нравится твоя беспомощность...
-Ох...
-Я представляю что если бы была парнем, то трахнула бы тебя очень и очень жёстко... во все дырки и кончила бы тебе прямо на твоё милое личико.... Личико, которое я так сильно люблю...И когда ты кончаешь, я слизываю всё проникая горячим языком в твою киску и заставляя тебя опять возбуждаться...А потом связываю тебя и заставляю лизать мне... И мне нравится что ты связана... Меня возбуждает что ты так беспомощна и не можешь защититься...
-Ох..
Судя по твоему виду и лёгком запаху твоего сока в воздухе, ты сильно возбудилась...Я тоже возбудилась, если честно... Мне хочется засмеяться, глядя на то, как ты неловко отводишь глаза и краснеешь, похлеще помидора.
-Знаешь, я возбудилась...- тихо шепчешь ты и я не даю тебе договорить, затыкая поцелуем.
Я люблю тебя, глупая моя. Хоть ты иногда не выносима... Но я готова воплотить свою сказку в жизнь, если она так тебе понравилась. Ведь ты - моя хрупкая принцесса из сказки про длинноволосую Рапунцель; ведь ты - маленькая девочка Элли, попавшая в волшебную страну; ведь ты - моя любовь.
Ты моя самая любимая сказка...

Здесь можно насладиться не только будоражащей воображение страшной историей 18+ без цензуры и скрываемого смысла, но и почувствовать эмоциональные всплески главных героев, их переживания, страхи и желания. Почувствуй вместе с ними всю палитру эмоций, ведь все, что здесь написано происходило, наяву в реальной жизни. Позволь себе расслабиться и насладиться пикантной историей, присланной нам нашими читателями. Это не вульгарные потехи, здесь нет сценария и наигранных эмоций, только жизнь и только треш. Сама жизнь показывает нам различные аспекты представления мистики.

Если вы попали в этот раздел, значит вы уже точно знаете как пройдет ваша ночь. Вас ждут самые горячие и откровенные страшилки для взрослых . У каждого из нас в жизни происходят разные истории плохие, хорошие, веселые и страшные. Мы собрали все страшилки 18 плюс которые теперь вы можете читать на ночь.

Муж приходит домой с работы и слышит доносящиеся стоны жены из спальной комнаты, пройдя к комнате он увидел страшную картину.... Именно так могла бы начаться и ваша история или вашего соседа, не забывайте присылать нам ваши истории из взрослой жизни.

Если вы не достигли 18 лет - покиньте этот раздел.

Внимание , тут имеется ненормативная лексика, верующим в бога этот апокриф не читать строжайше! Я предупредил, если что.

Лысый, небритый «колючку» нашёл,
С этим предметом на небо пошёл,
Долго смеялись, как будто бы дети,
Все черти и боги висят в туалете!

Перепев старой частушки на правильный лад.

Мошенник и чемпион обмана всех времен и народов, ехал в машине и говорил шедшей по улице разукрашенной студентке: «Эй, крошка, как поживаешь? Здесь так жарко, запрыгивай в мою е***ую машину, у меня ё***ная куча денег!». Она видела пачку денег толщиной с её запястье, но садиться к этому слащавому обкурку не захотела, мало ли, что он захочет. Может, он маньяк или извращенец богатый какой? Одно другому не мешает, скорее, наоборот.

В следующий раз, когда захотите лучшей жизни – подумайте дважды. Хватит ли вам сил усидеть на новообретенном троне невероятного счастья? Не потребуются ли те мосты, что вы так безоглядно сжигали за своей спиной? Я не задавался столь сложными вопросами и вот он я теперь – уборщик на вокзале в прекрасном городе мечты.

Когда отец между очередными ходками на зону все же допился до алкогольного делирия и вышел из окна, пришло страшное осознание, что в грязевых сугробах Магнитогорска мне суждено сгинуть, как и целым поколениям таких же, родившихся с надеждой на лучшее. В конце концов, я не просто ничего не сделал, чтобы отойти от уже предопределенного сценария – все шло по глубокой накатанной колее, где даже подвинуться на миллиметр в сторону стоит невероятных усилий.

Пролог
Учась в школе, я хранил страшный секрет. Великую тайну моего друга.
Его проблема была в том, что этот недуг сильно его напрягал. Харли напрягался, когда я спрашивал его об этом. Харли напрягался, когда я об этом думал (а он знал, что я об этом думал).
Его опасения на счет своих недостатков мешали жить. Из-за этой оплошности природы он страдал долгие годы. Он просто стеснялся. Он боялся огласки.

Пролог
Я вижу улыбки своих детей. И понимаю, что они затеяли что-то недоброе.

Гомер Симпсон

Глава 1
(Он прежде не стучал в эту дверь так сильно)

Последний раз, когда было нечто похожее, его Сара курила травку на заднем дворе школы, а учителя, которые это увидели, позвонили домой.
Его жена, болевшая раком, не смогла пережить еще один стресс, который ей подарила дочь. Опухоль лопнула спустя пару дней и отец остался лишь со своим чадом.

Уважаемые читатели, я понимаю, что после прочтения этой блевотины, в сравнении с которой отдыхает даже Зелёный слоник, вам тут же захочется убить обоих её авторов максимально зверскими способами, и прототипов этих помоев тоже, но учтите, это карается УК РФ. Ну, а теперь можете спокойно читать на пустой желудок!

Если добавить чуточку воображения, то будет объедение! На вкус, как трава в собачьем поносе!
Повар из фильма «Пандорум». Вкратце вся суть рассказа.

В самом начале декабря у меня неожиданно выдалась пара свободных от работы недель, и я решала побывать на Родине, навестить родных и друзей. Билет на самолет за день до вылета – это лотерея, но мне повезло купить едва ли не последний билет на рейс «Лондон – Москва» с одной остановкой в Риге. Незначительный, по сути, транзитный нюанс меня порадовал отдельно. Просто когда-то в юности Рига казалась мне, уроженке Советского Союза, сказочным городом, где живут самые прекрасные женщины на свете. Мне уже давно не пятнадцать, а отношение к этому городу осталось по-прежнему светлым. Я предвкушала увидеть давнюю мечту хотя бы с высоты птичьего полета, но, увы, погода не позволила полюбоваться видом из иллюминатора самолета. Густые, тяжелые снежные облака скрыли город, и только изредка мне удавалось увидеть обледеневшую латвийскую землю.

В зале ожидания пассажиров, летящих в Домодедово, ждало неприятное известие: все вылеты в Москву задержаны на неопределенное время из-за снежной бури – посадка будет невозможна. Переговорив с сотрудницей аэропорта и убедившись, что мой рейс отложен как минимум до завтрашнего полудня, я решила снять номер в одной из местных гостиниц и вместо унылого, изматывающего ожидания «на чемоданах» погулять по заснеженной красавице- Риге. Ну, здравствуй, мечта моя!

Я поселилась в уютном отеле в самом сердце Риги, неподалеку от старинной церкви св. Иоанна. После бодрящего душа, я пересмотрела содержимое сумки, которую взяла с собой в самолет. Какое счастье! Вместе с фотоаппаратом и телефоном там были джинсы и теплый вязаный свитер, перчатки и платье, которое я решила взять в последний момент, уже упаковав большой чемодан. Отлично, можно вечером пойти в ресторан отеля, ну а пока вперед – на старинные улицы Риги!

Лифт спускался вниз, в холл отеля. Я вошла в кабину, мельком взглянув на свое отражение в зеркальной панели: нет, все – таки я очень хороша сегодня! Краем глаза заметила и отражение своего спутника, высокого, статного мужчины с пепельными волосами, одетого в добротное, защитно-зеленого цвета пальто. Довольная собой и тем, как удачно складывается путешествие, я повернулась и, по европейской привычке последних лет, сдержанно - вежливо улыбнулась своему спутнику.
- Сегодня довольно холодно, Вы не считаете? – любезно отозвался он.

Мое сердце пропустило удар. Если бы меня вдруг обдали жидким азотом, вряд ли бы получился больший эффект. Я стояла лицом к лицу с человеком, встреча с которым была невозможна ни при каких обстоятельствах, тем более вот так случайно, в стране, где мы оба лишь гости на короткое время. Я смотрела в эти незабываемые серо- зеленые глаза и молчала. Был ли передо мной Бьёрн Ларсен из плоти и крови или его призрак? Лифт остановился, и его дверцы распахнулись. Я рванулась прочь на волю, на воздух.
- Хелена, подожди! Ты не узнаешь меня?– он бросился за мной вслед.

У меня было лишь мгновение, чтобы глубоко вздохнуть, «надеть» на себя вежливую улыбку и повернуться лицом к своему Прошлому.
- Добрый день, господин подполковник. Я не была уверена, что это Вы собственной персоной.
- Теперь уже полковник, - поправил он меня с легкой улыбкой.
- Поздравляю с повышением.
- Что ты делаешь в Риге?
- Коротаю время, жду свой рейс. А ты?- Я откровенно рассматривала такое родное для меня лицо: морщинок возле глаз стало больше со дня нашей последней встречи, складки у рта проявились глубже, суровее, и виски уже хорошо посеребрены сединой…
- Сегодня закончился подготовительный этап совместных учений, и теперь у меня пара дней отпуска, хочу посмотреть Ригу перед возвращением в Амстердам.
- Понимаю. А почему в Амстердам, а не Копенгаген?
- Сейчас я живу в Голландии, подписал долгосрочный контракт с Академией.

Мы стояли посреди гостиничного холла, на пути у людей и багажа, и Бьёрн положил свою руку мне на плечо, увлекая в сторону. Меня будто обожгло, не смотря на несколько слоев одежды.

Расскажи о себе, Лена, - он произнес мое имя так, как меня зовут родные и друзья, как когда-то называл меня и он.
- У меня все хорошо, - сказала я коротко. – Ты прости, но у меня мало времени - не успею все посмотреть, нужно идти.
Инстинкт самосохранения велел исчезнуть немедленно, а сердце ныло и молило задержаться хоть на пару минут.
- Думаю, нам с тобой по пути. Я ведь тоже здесь ничего не знаю. Давай погуляем вместе,- предложил Ларсен с присущим ему, неподвластным времени, обаянием. В некотором смысле ничего не изменилось, он по-прежнему имел надо мной необъяснимую власть. Проклиная свое малодушие, я послушно пошла за Бьёрном сдавать ключи от номера.

Мы вышли на заснеженную старинную площадь. Хотя было только начало декабря, город уже жил предвкушением Рождества. У витрин магазинов, на улицах и бульварах – везде царило предпраздничное оживление. То тут, то там нам по дороге попадались стайки детворы, шумные, звонкоголосые, играющие в снежки или лепящие снежную бабу. Молодежь собиралась парочками или компаниями возле кафешек и кинотеатров, степенно гуляли по набережной взрослые… Залитая огнями, вечерняя Рига была ослепительно красива.

Как дела у Анни? – спросила я Бьёрна о его дочери.
- Как ты и говорила, профессиональной пианисткой ей не быть. Но она – умница, хорошо учится и теперь мечтает стать адвокатом, как ее мама, - в его голосе звучала гордость. – С тех пор, как я живу и работаю в Голландии, видимся с ней реже, чем я хотел бы, но регулярно.
- Она – замечательная девочка, Бьёрн.
- Анн по-прежнему играет для собственного удовольствия и чтобы порадовать меня. Даже запись прислала недавно. Она не забыла тебя, Хелена.

А ты? – хотелось спросить мне. - Помнишь ли ты, как благодаря урокам музыки твоей дочери мы познакомились?

Три года назад.

В то время я жила в Копенгагене, была довольно известной концертирующей пианисткой и дополнительно занималась с талантливыми ребятами у себя на дому. Анни Ларсен была одной из моих любимиц, хотя я и не сторонница фаворитизма. Естественно, я была знакома с обоими родителями девочки, но чаще она приезжала с папой. Если он завозил ее ко мне, возвращаясь со службы, то был одет в военную форму с офицерскими знаками отличия. Высокий и статный, подполковник Ларсен всегда излучал какую-то особую уверенность и мгновенно вызывал расположение к себе. Анни очень гордилась отцом, и оба безусловно обожали друг друга.

По расписанию ее уроки были дважды в неделю; как-то однажды Бьёрн приехал без дочери: девочка простудилась и осталась у матери на несколько дней. Маленькие ученики часто делятся тем, что у них на душе, и поэтому я знала, что родители Анни расстались больше года назад, и она живет на два дома, как и многие ее друзья. Извинившись, что он забыл позвонить и предупредить меня, Бьёрн – в качестве компенсации за потерянное время, наверное – предложил выпить с ним кофе. Не в моих традициях выходить в люди с родителями учеников, но он хотел поговорить со мной об успехах дочери, и я предложила ему побеседовать - и заодно уж выпить кофе - у меня дома, пока не придет следующий ученик.

Мы провели сорок минут вместе, начав с разговора об Анни и ее игре, и как-то незаметно перешли на отвлеченные темы. Вскоре после этого был мой день рождения, о чем Бьёрн, видимо, узнал от дочери, и совершенно неожиданно для меня приехал вечером с прекрасным букетом белых роз и приглашением на ужин… Вот так и начался наш с ним роман, волшебный, и увы, недолгий, но навсегда изменивший мою жизнь.

Я влюбилась в Бьёрна Ларсена, как девчонка. В свои двадцать пять лет я жила музыкой и только ею. Моя жизнь за рубежом, вдали от родных и друзей, которые говорят и думают на одном с тобой языке, была почти монашеской, наполненной служением лишь одному божеству – Искусству. И вот в ней появился он, мужчина, которым я безмерно восхищалась за его мужество, за силу духа, за острое чувство справедливости и порядочности, что в наше смутное время встречается нечасто... Кроме того, я никогда раньше не знала такого фантастического притяжения. Стоило мне услышать его голос по телефону, как мое сердце немедленно начинало биться в сумасшедшем темпе, а что со мной творилось, когда он появлялся рядом, даже невозможно описать словами. Всё то, интимное, что я пережила с немногими до него, поблекло, потеряло всякое значение

Где бы мы ни были вместе, что бы мы не делали – готовили ли ужин, или гуляли возле знаменитой Русалочки Эриксена, или слушали оперу в Operaen pа Holmen – казалось, что все его слова и действия - прелюдия к любовным утехам. Наша первая ночь с ним открыла мне целый мир никогда раньше не изведанных ощущений. Он чувствовал меня безошибочно, раз за разом смещая границы дозволенного, выстроенные в моем сознании. Для Бьёрна в сексе не было ничего предосудительного, постыдного, запретного. Он помогал мне познать мое собственное тело и учил, как довести его до максимального пика наслаждения. Во мне проявилась небывалая для меня сексуальность, смелость, даже дерзость. Мы занимались любовью не только в постели, но и на столе в моей кухне, в его гостиной, в ванной, в автомобиле, укрывшись в уединенной бухте …

Я светилась от счастья, вдохновение переполняло меня, что не могло не сказаться на моей игре – одновременно с любовью я переживала бешеный взлет своей популярности и признание в музыкальной среде.

В общем, ничто не могло подготовить меня к новости, которую Бьёрн принес одним весенним вечером: через три недели их группу отправляют в Афганистан в составе контингента сил содействия безопасности.
На шесть месяцев…
На реальную войну…

Нам оставалось еще двадцать дней счастья быть вместе, но это счастье было смешано с болью осознания скорой, неотвратимой разлуки. Бьёрн говорил, что мы пройдем это испытание, что интернет доступен на базе, и, мы будем на связи друг с другом, что нам нужно пережить и перетерпеть данные обстоятельства, и мы вновь будем вместе. Задания в боевых точках выполняются постоянно, хотя и не всегда он вне дома на такой длительный срок. Я соглашалась с его аргументами, да и что мне оставалось делать? Таковы были его жизнь, его долг. А мне, подобно тысячам других женщин по всей Земле, выпало нести нелегкую ношу, политую слезами одиночества, пересыпанную надеждой и молитвами - участь любящей женщины, ждущей своего мужчину с непонятной ей войны.

Бьёрн улетел в Афганистан в конце мая. Первые недели лета для меня были окрашены серой тоской по нему. Я нетерпением ждала каждое письмо, порой не в силах заснуть до глубокой ночи, перебирая распечатки электронной почты и фотографии, вспоминая его глаза, слова, прикосновения … Я до предела загрузила себя работой, надеясь, что чем меньше будет времени для себя, тем быстрее наступит ноябрь, срок возвращения Бьёрна домой.

К концу июля наступил предел моих физических сил, и я стала чувствовать постоянную усталость, слабость и даже, временами, тошноту. Я потеряла сознание прямо после урока с одним из своих учеников, и его перепуганная мать вызвала скорую. Доктор участливо задавала мне вопросы во время осмотра, а потом деликатно спросила, не могу ли я быть беременна… Немного позднее, в тот же вечер сделав тест, я смеялась и плакала, увидев те самые две полоски. Похоже, моя небольшая весенняя простуда свела на нет действие контрацептивных таблеток, причем, в круговерти бесконечных концертов, я даже не обратила внимания на отсутствие «женских дней».

Я не знала, как сообщить эту новость любимому. Письма приходили все реже, он ссылался на сумасшедшую занятость и напряженную ситуацию в регионе, стал отстраненнее и холоднее. Я объясняла это усталостью и постоянными перегрузками, вздрагивала и бежала к телеэкрану, как только в вечерних новостях произносили слово - заклинание «Афганистан», ждала и верила, что все будет между нами по-прежнему, как только Бьёрн вернется домой – ко мне, и тогда я расскажу ему о ребенке.

Весь август я провела в терзаниях из-за его молчания. За месяц я получила лишь два коротких, сухих послания. Проклиная войны всех времен и мучавший меня токсикоз, я часами просиживала в интернете, читая все, что только было доступно про события в регионе. Изматывающее ожидание стало моим привычным состоянием… Все, что я могла позволить себе, на правах учительницы, спросить у Анни Ларсен про ее папу, я знала и так с ее слов: звонил, здоров, думает про нее, любит…

В сентябре Анни перестала со мной заниматься музыкой, с упоением переключившись на новое хобби. Мои письма Бьёрну оставались без ответа.
Я была почти на седьмом месяце беременности, когда в конце осени подполковник Ларсен вернулся домой. Отмучившись еще целых две недели, я, как перед прыжком в бездну, дрожащими пальцами набрала на мобильном заветный номер. Бьёрн долго не отвечал, а потом перезвонил сам и чужим голосом сказал, что нам не стоит встречаться.

С сердцем, разбитым на мелкие осколки, я улетела домой, на родину, к маме.

Три года спустя.

И вот каким-то непостижимым образом жизнь опять свела нас с ним вместе. Казалось, я провалилась в безвременье, или же сплю на яву и вижу фантастический сон. Мы бродили по заснеженным улицам, любовались городом, я сделала десятки снимков местных красот – и, вроде бы как заодно, несколько раз сфотографировала Бьёрна. Где-то среди этих кадров были те, которые по нашей просьбе сделал случайный прохожий, запечатлев нас с полковником Ларсеном вдвоем. Хоть что-то останется у меня на память об этой встрече. Потом мы пили восхитительный шоколад в маленьком кафе в «Лидо» и говорили... говорили…

Я хочу извиниться перед тобой, Лена,- произнес Бьёрн, мягко сжимая мои пальцы в своей ладони, как только официантка принесла наш заказ.
– Я очень виноват, объяснить мое поведение непросто, но я все же попробую.
- Едва ли здесь есть, что обсуждать. - Я аккуратно высвободила свою руку и спрятала ее на коленях.
- Прошу тебя, дай мне шанс сказать. Я знаю, много воды утекло за три года, но ты должна знать, что я глубоко раскаиваюсь в своем поступке по отношению к тебе. Когда мы встретились, я не искал серьезных уз, незадолго до того развелся и знал, что предстоит долгая миссия на Среднем Востоке. Но я потерял голову из-за тебя, воспользовался твоей влюбленностью, твоей наивностью …
- Неужели? – холодно спросила я между мелкими глотками обжигающе горячего шоколада. От слов Бьёрна меня бил озноб.
- Ты много для меня значила тогда, но оказалось невозможным сохранить наши отношения среди афганской реальности. Тяжелые были времена. Не все мои друзья вернулись… Я начал злоупотреблять спиртным… Когда жизнь вернулась в нормальное русло, я уже не смог тебя найти, - пальцы Бьёрна коснулись моих волос, нежно скользнули по щеке.
- Твой телефон не отвечал, письма отправлялись в никуда, в твоем доме поселились какие-то люди, импресарио сказал только, что ты разорвала контракт и уехала в неизвестном направлении… - Голос Бьёрна печально затих. – Спустя некоторое время я встретил Ульрику, уже год мы женаты…

Я не знала, что ответить. Прошлое вновь встало передо мной грустным призраком. Я несколько мгновений собиралась с мыслями.
- Если тебе нужно мое прощение, я даю тебе его. Но давай больше не будем говорить о прошлом – слишком больно.

А как ты живешь сейчас, Лена? – Бьёрн держал в руке изящную чашку из тонкого фарфора, а я смотрела на его пальцы. Музыканты всегда обращают на руки больше внимания, чем другие люди. Руки этого мужчины были сильные, надежные, заботливые для тех, кого он одарил своей любовью. Они же, привычные к оружию и рукопашной схватке, таили в себе смертоносную опасность для врагов. Теперь на одном из пальцев поблескивало обручальное кольцо – символ нашей окончательной разлуки. Я никогда не умела ловко врать, а сейчас, взбудораженная нашей встречей, под его цепким взглядом опытного военного аналитика, я и вовсе чувствовала себя неуверенно. Я боялась случайно обмолвиться о том, о чем полковнику Ларсену не следует знать.
- Ну, я на некоторое время ушла со сцены, сконцентрировалась на преподавании.
- Да, дочь говорила, мол, странно, что нет объявлений о твоих выступлениях.
- У меня в начале января будут концерты в Лондоне и в Копенгагене. Страшновато возвращаться после такого перерыва.
- Я уверен, что ты справишься лучшим образом,- тепло улыбнулся мне Бьёрн, как когда-то в прошлом, когда я волновалась перед очередным серьезным концертом.
Мое сердце словно сжали в тиски. Ах, если бы он только знал, что в то самое лето я уже носила под сердцем его дитя! Если бы только можно было все вернуть назад!..

Мы вернулись в отель поздним вечером. Забирая у портье ключи, я подумала, что вот и наступил миг прощания. Мне стоило огромного труда спокойно пожелать Бьёрну всего доброго и, улыбнувшись, как старому знакомому, плотно закрыть за собой дверь своего номера. Я не знала, сколько времени я стояла неподвижно, прижавшись спиной к двери, и слезы струились по моему лицу. Так больно мне не было со времени нашего разрыва.

Неожиданно раздался негромкий стук за моей спиной. Думая, что это горничная, я наскоро вытерла глаза и открыла дверь. На пороге с моей фотокамерой в руках стоял полковник.
- Твой фотоаппарат остался у меня..., - начал Ларсен, но увидев мое состояние, он, не закончив предложение, мгновенно переступил порог, решительно притянув меня в свои объятия. – Ну что ты, девочка моя, не плачь.

Эти слова, которые я не надеялась услышать уже никогда в жизни, стали последней каплей. Спрятав лицо на плече Бьёрна, я позволила своей тоске выплеснуться в отнюдь не красивых, как в кино, слезах. Я чувствовала, как его руки ласкают мои волосы, плечи, и меня с головой захлестнул шторм эмоций. Зная, что Бьёрн остановит меня, я все же бесстыдно, отчаянно прижалась губами к его губам. Но, вопреки всему, он не отстранился. Мы целовались так, как будто завтра не наступит никогда, лихорадочно срывая друг с друга одежду, и ничто больше не могло нас сдержать. Я не могла думать ни о чем, кроме невыносимого желания прижаться всем телом к его телу, ощутить его силу и слиться с ним без остатка. Если моя плоть сгорала от страсти, то душа моя была на дороге в рай. Про ад я подумаю завтра.
Я следовала за Бьёрном по выбранному им пути. Отдавая и принимая ласки, отвечая ударом на удар, подчиняясь и требовательно переходя в наступление, я словно взбиралась выше и выше в гору, пока мы оба не провалились в сладкую бездну. И потом, бессильно раскинувшись рядом с Бьёрном на смятых простынях, рука к руке, сердце к сердцу, едва дыша, я из последних сил боролась со сном, чтобы насладиться волшебными моментами близости с ним, видеть, как он спит, слушать его дыхание…

На рассвете, изо всех сил стараясь не разбудить Бьёрна, я натянула на себя одежду, взяла свою сумку и, задержавшись на одно долгое мгновение возле постели, чтобы запечатлеть в памяти образ любимого мужчины, вышла, бесшумно притворив за собой дверь.

Оплатив счет за проживание, я торопливо устремилась к припаркованным у отеля такси. «В аэропорт, пожалуйста», - попросила я водителя, отдавая ему свой багаж. По пути я не замечала ничего вокруг, гляди лишь на расстилавшееся перед автомобилем полотно дороги. Мои глаза были сухи. Я была опустошена, лишь где-то на донышке души плескалась грусть. Я была намерена жить дальше, не мучаясь вопросами, что произошло с Бьёрном после миссии в Афганистане летом две тысячи девятого. Как бы мне не хотелось быть с ним, этот мужчина теперь принадлежит другой женщине, у которой я и так, без стыда и совести, украла сегодняшнюю ночь. Такая ночь принадлежала мне по праву еще до того, как Ульрика появилась в жизни Бьёрна. Но на этом все заканчивается, на этот раз действительно заканчивается.

Я приехала в аэропорт задолго до нужного времени, так что пришлось занять место в зале ожидания и достать из сумки книгу. По крайней мере, скоро я уже буду в самолете, на пути к сыну, который был у моих родителей, пока я была занята подготовкой лондонского январского концерта. Я ужасно соскучилась по своему малышу, а сейчас, после встречи с его отцом, я нуждалась в крепких объятиях маленьких ручек больше, чем когда-либо.

Время летело незаметно. Я уже готовилась к регистрации, когда неожиданно услышала по громкоговорителю свое имя и просьбу подойти стойке справочного бюро. В недоумении я быстро прошла к указанной точке и увидела одиноко стоящего у пластиковой колонны полковника Ларсена.
- Бьёрн? Ты почему здесь?- сказать, что я была удивлена - ничего не сказать.
Казалось, что он хотел взглядом, как лезвием бритвы, разрезать меня на части.
- Во-первых, ты исчезла, не сказав ни слова. Хелена, ты мне ничего не хочешь объяснить? – в голосе Бьёрна звучал металл.
Я уловила угрозу, исходящую от него, но в своем сегодняшнем состоянии, не дрогнув, спокойно ответила, что мне нечего сказать. Да и зачем?
- Во - вторых, это ты как объяснишь???
Кипя от обуревавших его эмоций, он достал из кейса... мою фотокамеру.
Совсем забыла про нее! Наверняка она осталась в номере под сброшенным на пол покрывалом. Бьёрн не отдал мне фотоаппарат, а стал доставать его из футляра. Тут мое сердце словно оборвалось, я догадалась, что он просматривал файлы, а там кроме вчерашних рижских снимков были фотографии моего – нашего - сына! Так и есть, он показал мне первый кадр с мальчиком.

Нет сомнений, что это твой ребенок. – Он не спрашивал, а словно обличал меня во всех грехах. – Здесь недавняя дата. Сколько ему сейчас? Не отвечай. Я помню, как выглядела Анни в три года. Но ведь они так похожи с ней!!! Хелена, объясни мне, как такое может быть!
На нас стали оборачиваться окружающие нас люди. Бьёрн же ничего и никого не замечал.
- Когда родился ребенок?- процедил он сквозь стиснутые зубы.
- В конце января две тысячи десятого…
Бьёрн схватился за голову.
- Как, ну как ты могла мне не сказать, Лена???
- Когда я узнала, что беременна, ты уже стал холоден ко мне, редко писал… Потом стало еще хуже… И не ты ли сказал мне после возвращения, что нам не надо встречаться? – тут уже я повысила голос. Бьёрн стал белее белого.
- Почему ты не сказала вчера? Даже этой ночью не сказала ни слова! А если бы я так и не увидел эти кадры…
- Ты бы вернулся домой к своей жене, - холодно закончила я за него.- Как ты и сделаешь. А у нас с сыном своя жизнь.
- Неужели? – иронично усмехнулся Бьёрн. – Ты совсем не знаешь меня, если можешь даже предположить такой расклад.
- И что же ты предлагаешь? – похолодела я, зная, как он относится к детям, к своим детям. Бьёрн провел рукой по своим волосам.
- Я пока не могу сказать наверняка. Нужно подумать, как лучше поступить.
- Ну, вот когда подумаешь, тогда и скажешь. Потом Я буду решать, соглашаться или нет. Найдешь меня в Лондоне, если захочешь. А сейчас извини, у меня самолет.
Я решительно подхватила сумку, развернулась, было, идти, но он удержал меня за руку.
- Как зовут нашего сына? – с неожиданной, счастливой улыбкой на губах, спросил Бьёрн.
Я помедлила лишь секунду, глядя в его глаза – в самую глубину, в его душу.
- Алекс. Его зовут Александр.

Я улетела в Москву. Вместо одного вопроса о прошлом теперь передо мной стояла дюжина о будущем. Как решить уравнение со многими неизвестными? Как поступит Бьёрн? Он наверняка захочет видеться с ребенком, перелет из Амстердама в Лондон, где я теперь живу, занимает лишь один час… Как к такой новости отнесется его жена? Но больше всего я не была уверена в себе самой: смогу ли я заставить свое сердце молчать? Сможет ли Бьёрн?..

Сказка, придуманная около двух часов назад по просьбе любимой и немного отредактированная в ходе её написания тут...

В это утро красная шапочка проснулась очень рано, ей исполнилось 16 лет и она хотела скорее начать праздновать, но сначала надо было отнести пирожки бабушке, которая жила далеко в лесу… Но она не расстраивалась, ей всегда нравилось гулять по лесу, наслаждаясь его тишиной и спокойствием.Вот и сегодня она собрала корзинку для бабули и с огромным энтизиазмом побежала в лес, который в такое раннее время еще спал и никто из людей не нарушал этого сна.Она бежала весело перепрыгивая через корни деревьев, её коротенькая юбочка, еле прикрывавшая молодую попку, постоянно развивалась на ветру и поднималась, давая лесу рассмотреть всё что под неё есть-ведь девочка никогда не носила бельё, её ласкал свежий утренний ветерок, она обожала это чувство, но никогда не понимала почему ей приятно чувствовать как ветер ласкает её там… За всем этим из кустов дальше по дороге, наблюдал старый волк, которого такая картина очень возбудила, он любил молодых красивых девушек, а сегодня краная шапочка, наслаждающаясь прогулкой, оказалась просто произведением самого искустного творца-природы… Когда девочка наконецто поравнялась с кустами, скрывающими наблюдателя, волк не выдержал такого возбуждения и выскочил на дорогу, схватив девушку и повалив её на спину прямо в траву под старым дубом, она испугалась и пыталась вырваться, но волк связал ей руки своим ремнём, чтобы она никуда не могла сбежать.Волк даже не пытался закрыть её рот-потому что знал, что её крики кроме него никто не услышит, к тому же они его ещё сильнее возбуждали, как и отсутствие на жертве трусиков и прочих лишних тряпочек… Он с силой развёл в стороны ноги жертвы и начал целовать жертве низ живота, потом ещё ниже.Девушке это понравилось и она немного успокоилась, хотя и продолжала ещё звать на помощь, но уже другим, более сладостным голосом, волк продолжал её там целовать, пока она совсем не успокоилась.Теперь она просто щёпотом спрашивала что ему от неё надо, на что получила ответ, увидев огромное орудие волка.Она начала говорить что еще ни с кем и никогда у неё этого не было, но волк стоял на своём, его поцелуи переместились немного выше, на молодой, идеально плоский животик, потом ещё выше, теперь он уже целовал упругую грудь, когда же поцелуи добрались до сладких губ жертвы, волк вошел в неё, девочка лишь слегка вскрикнула от боли, после чего поняла насколько присутствие волка в ней приятно, теперь она уже совсем не сопротивлялась, получая удовольствие от его движений и пытаясь двигаться в такт волку… Когда они закончили, о её девственности напоминали только небольшие следы крови в перемешку с результатом волчьего оргазма, стекающим по ним… Красной шапочке ещё никогда в жизни небыло так хорошо, она даже забыла зачем этим утром отправилась в лес.

Довольный таким началом волк решил напоить свою жертву травяным чаем, собранным в лесу и развязал ей руки, девочка в ответ на такой жест, поцеловала волка и достала из корзинки свежие пирожки.Но завтракали они не долго-девочка теперь думала только об одном, о неизвестном ей раньше наслаждении и дико возбуждённая, оседлала волка сверху, ей хотелось ещё и ещё...

После этого, волка больше в лесу никто не видел, а красная шапочка часто по утрам гуляла в глухом лесу в поисках новой жертвы и новых удовольствий...

А вот и графити на тему сказки, нарисованное сегодня для моей девочки

Возможно, будет полезно почитать: